вода или волна?
Итак, вот он здесь. Весьма плох. Способен видеть красоту, что, однако же, иногда вырождается в дурновкусие, или – хуже того – в помешательство. Способен к сосредоточению и анализу знакомых областей, однако полностью теряется во всем новом. Склонен к демонстративности, к действиям с оглядкой на невидимого зрителя. Внутреннее чувство меры барахлит: подчинено настроениям, может быть снесено напрочь одним-двумя словами. Удивительная способность к самооправданию; более того, самооправдание доходит до границ избирательной слепоты, когда видится и учитывается лишь то, что желательно, все остальное же оттесняется прочь как несущественное, либо – если оно значимо, тяжело, громко, терпко (это надо расставить) – устраняется путем игры в слова: заменить одно на другое, оттенок за оттенком, смысл за смыслом. В целом положительно настроен к играм, хоть и плохо переносит поражения. Скорее не будет участвовать вовсе, чем примет игру, шансы на победу в которой приближаются к низким. Пометка на стене: подумать об этом позже, не расползаются ли игровые механики на все его области жизни, не путает ли он их время от времени.
Дальше. Деликатно выражаясь, неумный. Проблемы с вниманием. Ищет похвалы, заботится о чужом мнении (а вот и игровая механика: принимает решение в этом не участвовать, если не может выиграть). Со стороны может выглядеть самодостаточным и очень рад, если слышит о себе такое. Старается быть спокоен, холоден, собран. Двойственное отношение к всплескам эмоций: не стыдится, если его утраивает повод, по которому он наступил (игра в театр), но тревожится, когда волнение происходит бесконтрольно.
Склонен ко лжи, замалчиванию, заметанию следов. Стыдится этого, поэтому скорее вообще не будет ничего говорить по какой-либо теме, если в ней есть моменты, о которых он желает солгать. Охотится за информацией. Бывает разговорчив, но говорит плохо. Не шутник. Заранее беседы не планирует, полагая, что всего все равно не предугадать. И немного изображений, походя, на стене у самых ступеней, чтобы было не слишком хорошо видно: бледен, сутул, выглядит уставшим, предпочитает одежду классического стиля.
Бывает груб (игра в осаду, игра в театр – расставить позднее). Грубость к себе считает признаком ума и сильного характера, осознает это (а также ложность этого), однако же путем несложной цепи оправданий считает для себя допустимым грубить другим, если задет сам. В целом – пуглив, медлителен в принятии решений. Подозрителен, впрочем, легко отмахивается от таких мыслей, находя прибежище в эгоизме (усовершенствованная игра в слова: подмена не слов, а их моральной оценки).
Подобные этой игры в откровенность находит целительными: терапевтический эффект их остается ему неясен, но интуитивно (либо театрально обусловлено) полагает, что он есть. Задумывается, из каких соображений писал во всех этих предложениях о неясном "нем". "Чем больше информации обо "мне"... (игра в самоповтор, в печальное хождение по ступеням, ведущим сами к себе, в рисование пометок на стенах, которые будет читать он сам, идущий по ступеням, рисующий пометки на стенах для себя, который пройдет по ним потом, и потом, и во веки своих коротких веков (это уже не расставить).
Дальше. Деликатно выражаясь, неумный. Проблемы с вниманием. Ищет похвалы, заботится о чужом мнении (а вот и игровая механика: принимает решение в этом не участвовать, если не может выиграть). Со стороны может выглядеть самодостаточным и очень рад, если слышит о себе такое. Старается быть спокоен, холоден, собран. Двойственное отношение к всплескам эмоций: не стыдится, если его утраивает повод, по которому он наступил (игра в театр), но тревожится, когда волнение происходит бесконтрольно.
Склонен ко лжи, замалчиванию, заметанию следов. Стыдится этого, поэтому скорее вообще не будет ничего говорить по какой-либо теме, если в ней есть моменты, о которых он желает солгать. Охотится за информацией. Бывает разговорчив, но говорит плохо. Не шутник. Заранее беседы не планирует, полагая, что всего все равно не предугадать. И немного изображений, походя, на стене у самых ступеней, чтобы было не слишком хорошо видно: бледен, сутул, выглядит уставшим, предпочитает одежду классического стиля.
Бывает груб (игра в осаду, игра в театр – расставить позднее). Грубость к себе считает признаком ума и сильного характера, осознает это (а также ложность этого), однако же путем несложной цепи оправданий считает для себя допустимым грубить другим, если задет сам. В целом – пуглив, медлителен в принятии решений. Подозрителен, впрочем, легко отмахивается от таких мыслей, находя прибежище в эгоизме (усовершенствованная игра в слова: подмена не слов, а их моральной оценки).
Подобные этой игры в откровенность находит целительными: терапевтический эффект их остается ему неясен, но интуитивно (либо театрально обусловлено) полагает, что он есть. Задумывается, из каких соображений писал во всех этих предложениях о неясном "нем". "Чем больше информации обо "мне"... (игра в самоповтор, в печальное хождение по ступеням, ведущим сами к себе, в рисование пометок на стенах, которые будет читать он сам, идущий по ступеням, рисующий пометки на стенах для себя, который пройдет по ним потом, и потом, и во веки своих коротких веков (это уже не расставить).