Роман о росте; о взрослении, которое длится всю жизнь. Фокус плавно переходит от одного персонажа к другому, от него к третьему - и заново.
Не Каннингем. Но местами сияет.
| Ему вспомнилась строчка из Майстера Экхарта: «Лишь рука, которая стирает, способна написать истину». Может, ему следует что-то стереть, подумал Митчелл, — или себя, или свое прошлое, или что? Он готов был начать немедленно, как только поймет, что именно стирать. — Но в христианстве полным-полно мифов. Вот почему буддизм гораздо лучше. Там тебя не заставляют ни во что верить. Даже в бога верить не обязательно. Молодой Уэйтс постучал пальцами по своему портфелю, собираясь с ответом. — Когда умирает далай-лама, его дух, согласно верованиям тибетских буддистов, перевоплощается в очередном младенце. Монахи объезжают все деревни, рассматривают всех новорожденных, чтобы понять, который из них он. Привозят с собой личные вещи умершего далай-ламы, трясут ими у младенцев над лицом. В зависимости от реакции младенцев они тайно — никому не могут поведать, как именно, — выбирают нового далай-ламу. Правда, странно, что подходящий младенец всегда рождается в Тибете, где монахи могут его найти, а не в Сан-Хосе, например? И то, что это всегда мальчик? |
Или вот, вы только вслушайтесь:
| После того как девушка из Оклахомы порвала с ним, Митчелл встречался с другими, спал с третьими, и обездоленные края остались позади. Потом, на последнем курсе, через два месяца после инцидента с разогревающей мазью, он услышал, что у Мадлен появился новый парень и этот счастливчик — Леонард Бэнкхед. Дня два или три Митчелл ходил онемевший, переваривая эти новости, которые не переваривались, пока однажды утром наконец не проснулся охваченный таким горьким чувством собственного ничтожества и безнадежности, что казалось, будто все его достоинство (а также его член) скукожилось до размеров горошины. То, что Бэнкхед добился успеха с Мадлен, открыло Митчеллу глаза на себя самого. Ему нечем было похвастаться. Он не проходил по конкурсу. Знай свое место. Ты вне конкуренции. Эта утрата имела грандиозные последствия. Митчелл удалился от мира и принялся зализывать раны. Интерес к так называемому квиетизму имелся у него и прежде, так что теперь, после нового поражения, ничто не мешало ему полностью уйти в себя. |
Боюсь, я все время выбираю из книг самые скучные фрагменты, но что поделать.
Ни к чему:
"Луд-Туманный", Миррлиз Хоуп.
Дотолкиеновское фэнтези, которое упомянул Гейман в диалоге с Исигуро. Прочел давно, но когда составлял предыдущий список, просто забыл о нем. Впечатление... отсутствующее: как от тех сотен фэнтези, которые ежемесячно печатаются в соответствующих сборниках.
"Смерть - гордая сестра", Томас Вулф
Двойственное впечатление. Идея стоит внимания, но все, чем она выражена - нет. Напомнил "Рассказ о семи повешенных" Андреева, только поменьше и повычурней.