Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

План имманенции - это как бы срез хаоса, и действует он наподобие решета. Действительно, для хаоса характерно не столько отсутствие определенностей, сколько бесконечная скорость их возникновения и исчезновения; это не переход от одной определенности к другой, а, напротив, невозможность никакого соотношения между ними, так как одна возникает уже исчезающей, а другая исчезает едва наметившись. Хаос - это не инертно-стационарное состояние, не случайная смесь. Хаос хаотизирует, растворяет всякую консистенцию в бесконечности.

"Что такое философия?", Жиль Делез, Феликс Гваттари

---

Совсем вышел из берегов и поиграл в Doki Doki Literature Club!

Ради всех богов, не читайте это, если еще не играли. DDLC из тех игр, о которых ничего нельзя знать заранее.
...ну а если уже играли, или же не играли и не собираетесь, то вопросов нет.

Я впечатлен и намерен швыряться спойлерами.

Первая часть игры – это чистый симулятор свиданий. Игрок, обычный японский школьник™, вступает в литературный клуб, где встречает четырех потенциальных вайфу. Типажи совершенно отвратительны – застенчивая Юри, жизнерадостная Сайори, заносчивая Нацуки и собранная Моника. Весьма долгое время они все ведут себя так, словно ничего, кроме пары-тройки черт характера и бесконечной любви к герою у них нет.

[что по этому поводу говорит Моника

/что по этому поводу говорит Моника/

"Неужели людям реально нравятся такие несуществующие в реальной жизни персонажи?"
"Не то чтобы я осуждала!"
"Всё-таки меня саму порой привлекали довольно странные вещи…"
"Можно сказать, что меня это восхищает."
"Ты просто отфильтровываешь все черты характера, которые делают их похожими на людей, и оставляешь одно очарование."
"В итоге получается концентрированная милота без какого-либо содержания."
"…Ты бы не стал любить меня больше, будь я такой, правда?"

Каждый день Моника, как глава клуба, выдает своим подопечным задание: написать поэму. Написание поэм – это почти что единственный интерактивный элемент в игре. Состоит он в том, что надо выбрать 20 слов, которые, как кажется игроку, соответствуют той или иной девушке – на основании выбора этих слов поэма им понравится или не понравится, они будут или не будут хвалить ее стиль.

Ни одной поэмы, написанной игроком, нам почитать не дают. Зато дают некоторое количество поэм девушек. Тут я столкнулся с первым, что слегка поумерило мое желание немедленно игру удалить. Поэмы… ну, вызывают интерес? И являются первым признаком, что девушки несколько выходят за рамки плоских архетипов.

Некоторое время игрок слушает диалоги, более уместные в гаремнике, наблюдает скандалы (связанные разумеется, с тем, что все девушки оказываются в него влюблены), и все в целом успешно продвигается в рамках дэйт-сима, а ПОТОМ

Потом случается конец первого прохождения. Сайори вешается – независимо от ответа игрока, независимо вообще от всяких его действий в игре.

/а Моника бросает фразу, которую легко пропустить при первом прохождении/


Игра берет и ломает четвертую стену – не путем прямого обращения к игроку или взгляда «в камеру», – нет, игра идет дальше и вынуждает свернуть окно и лезть в своем ПК в директорию игры. Она будет проделывать это еще не раз – игрок будет не только читать файлы, но по необходимости даже удалять их.

Теперь можно начать игру заново – но уже без Сайори, которая исчезает, будто ее и не было.

/…и ее место на стартовом экране заменяет Моника/


Появляется глитч. Графические артефакты, баги, искажение звука. Оставшиеся девушки ведут себя пугающе, будто (на самом деле не будто) все в них оказалось доведено до предела: все их черты разрослись настолько, что перешли в безумие.





И Моника – единственная, у кого не было своей любовной линии – все больше дает понять, что знает об игроке. Осознает себя как персонаж, и ей это совсем не нравится.

I.
Моника: Люди – не двухмерные создания.
Моника: Ты должен понимать это лучше всех.
ГГ: Ты хотела сказать, что люди... не одномерные создания?..
Моника: Эм... да, именно!

II.
Моника: Ты написал это для Нацуки, так ведь?
ГГ: Я-я хочу сказать...
ГГ: Не совсем...
Моника: А разве ей не понравилась и твоя недавняя поэма?
Моника: Я удивлена, что ты уже так хорошо знаешь ее вкусы.
Моника: Ты уверен, что ты не читеришь?

Моника ломает игру, захватывает ее, как вирус. И в конце удаляет файлы всех других персонажей, оставляя себя наедине с игроком в классной комнате, за окном которой – космос.






Что я могу сказать? Позже я прочел, что все эти механики уже давным-давно реализованы в других играх. Пусть так. Я совру, если скажу, что не был обескуражен, когда игра из дэйт-сима вдруг переросла в вирусное безумие; когда подкидывала мне шифры, запрещала мне сохраняться и читерить, копируя сохранения, обращалась ко мне по имени пользователя.

То есть не «игра», конечно. Моника. Только Моника.

---

Все еще здесь.
Работаю. Учусь. Летом еду в Питер на Rammstein; подумываю задержаться в городе на пару-тройку дней (будет здорово встретить там кого-нибудь из вас, м?).

Нарисовал вот это. Слегка горжусь.

И.. да. Все еще здесь. Все еще жив.

---

Поел вафель, поиграл в DS, попробовал погулять (замерз нахер).

С днем рождения меня, ублюдка.

---

так.

---

"Желая запечатлеть представление о вечности, Дионисий прибегает к следующему наглядному образу. Помыслите себе песчаную гору размерами со вселенную; каждые десять тысяч или сто тысяч лет из этой горы извлекают одну-единственную песчинку. В конце концов эта гора всё же исчезнет. Но и по прошествии такого немыслимого периода времени адские муки нисколько не станут меньше; они будут ближе к концу не более, чем тогда, когда из этой горы была взята самая первая песчинка. И всё же, если бы осужденные на вечные муки полагали, что они будут избавлены от своих мучений, как только от горы ничего не останется, то и это было бы для них превеликое утешение. Когда же дело касается выражения небесных радостей или божественного величия, мысли приходится буквально надрываться от напряжения. Выражение небесных радостей неизменно остается до крайности примитивным. Нарисовать картины счастья с той же яркостью, как жуткие и устрашающие, человеческий язык не в состоянии. Чтобы еще более усугубить чрезмерность ужасов или бедствий, достаточно было всего лишь поглубже спуститься в низины собственного человеческого естества – тогда как для описания высшего блаженства нужно было, едва не вывихнув шею, устремлять свой взор к небу. Дионисий выбивается из сил, отчаянно выискивая превосходные степени, то есть усиливая представление чисто математическим путем, не проясняя и не углубляя его: «Trinitas supersubstantialis, supera-doranda et superbona… dirige nos ad superlucidam tui ipsius con-templationem» [«Троица пресущественная, предостопоклоняемая и преблагая… направи нас ко пресветлому тебя самой созерцанию»]. Господь – «supermisericordissimus, superdignissimus, superamabilissimus, supersplendidissimus, superomnipotens et supersapiens, supergloriosissimus» [«пpeмилосерднейший, предостойнейший, прелюбезнейший, преблистательнейший, превсемогущий и премудрый, преславнейший»]. Но что давало нагромождение всех этих «пре», всей этой вереницы представлений, связанных с высотой, шириной, безмерностью и неисчерпаемостью? Всё это оставалось лишь образами, сведением бесконечного к конечным представлениям и тем самым – ослаблением и поверхностным пониманием бесконечного".

"Осень Средневековья", Йохан Хёйзинга

---

Топ боссов в Dark Souls III

потому что почему бы и нет.

Раскидывала, исходя из битвы с боссом, его лора, окружения, музыки, а иногда и из непередаваемой личной симпатии. Ибо мало где боссы могут вызывать столько сопереживания, как в DS.

18. Древняя виверна Это не первая виверна в игре, однако именно эта почему-то считается боссом. Бой с ней тоже выглядит как-то несолидно: игнорируя саму виверну, надо пробежать кросс мимо мобов и атаковать ее сверху, убив одним ударом. 17. Доспехи драконоборца Одна любопытная деталь: доспехи сами по себе пусты и контролируются бабочкой-пилигримом. Бабочку, поговаривают, можно убить. Это никак не повлияет на битву с боссом, да и мне было не до того: хоть Доспехи и не слишком резвые, выжидать момент, когда они не прикрыты щитом, было утомительно. Судя по всему, этот босс — пасхалка к первой части DS, без нее не представляющая никакого интереса. 16. Проклятое Великое древо Красивейшая локация, которая вдруг оказывается ареной битвы с боссом. Довольно, надо сказать, мерзким. Умерла на нем раз пять. By the way, разок я случайно нашла место, с которого не провалилась вниз на второй стадии. Это мне ничем не помогло, но немного скрасило мои однообразные попытки победить Древо. 15. Старый король демонов Бой с ним не представляет никакого интереса для мага. Просто, скучно. Но обратимся к лору. В игре можно встретить еще нескольких демонов. Угасание пламени плохо сказалось на них — они вымирают, а их старый король и вовсе последний, кто видел пламя Изалита. Убивать его... жалко. У него есть анимация, когда по окончании боя он падает, угасает и больше не может сражаться. Линк. И как-то сразу неспокойно на душе становится, неспокойно. 14. Верховный повелитель Вольнир Впечатляющее появление. Возможно, Вольнир был заперт Легионом нежити. Пав в Бездну, он не был полностью ей поглощен: от этого его удерживают браслеты, снятые им с тел клириков. Стоит их уничтожить, Вольнир падает. Это единственный босс в игре, в бою с которым можно победить, нанося урон не ему, а его аутфиту. 13. Душа пепла Босс, который как бы показывает игроку, каким должен быть настоящий чемпион. Я играла оффлайн, но люди, которые проходили игру в сети, говорят, что этот босс доставляет проблемы только тем, кто ни разу не дрался в ПВП. Поверю им на слово. Мне было тяжело. 12. Вордт из Холодной долины Глядя на него, весьма сложно предположить, что некогда он был рыцарем. Доставил несколько волнительных минут своим умением быстро сокращать расстояние. Босс, на котором я как следует уяснила, что такое тайминг. 11. Судия Гундир и Чемпион Гундир Судия видится мне отличным боссом для старта игры: он умеренно сложен и наглядно (ха!) показывает механику разделения боя на стадии. Боссов отделяет множество часов геймплея, но я все равно решила объединить их в одной строчке списка. Объясняю это тем, что, Гундир остается непонятен до повторной встречи с ним как с Чемпионом. 10. Безымянный король Еще один босс-пасхалка к первой части игры. Что можно о нем сказать без прохождения DS I? Ну, у него сложная локация. Сложный бой с ним самим. И крутой шлем. 9. Дьяконы глубин Изи вин при условии, что вы сразу сообразите, кого и когда бить. Стыдно признаться, но я умерла два раза на второй стадии — из-за каста проклятия. Один из боссов, в битве с которыми приходится перейти в ближний бой, ибо таргетить нужного дьякона для магических атак весьма непросто. Сами дьяконы медлительны, многочисленны и неистребимы до тех пор, пока не будет побежден обладатель красной ауры в первой стадии, и архидьякон Ройс — во второй. 8. Понтифик Саливан Неочевидный главный антагонист игры. Имя понтифика звучит в игре тут и там — это он свел с ума Вордта и Танцовщицу, он же отдал Гвиндолина на съедение Олдрику. Его история выглядит полной амбиций, и, казалось бы, он должен быть финальным боссом игры, но нет. Бой с ним был сложен, как и положено быть бою с рыцарем, вооруженным двумя мечами и использующим магию. 7. Знаток кристальных чар Знаю, что многим не нравится этот босс за легкость и скучный дизайн. Что я могу сказать, господа. Если вы играете магом, то встреча со Знатоком — это переживание весьма волнительное. Магией он пробивается плохо и вынуждает перейти в ближний бой, который для героя-колдуна проблемен. Еще мне кажется странным находить превосходной историю Хранителей Бездны и скучной — историю Знатока. Он присоединился к Легиону нежити и обучал их чародеев, и, как легионеры, в конце концов сошел с ума. В описании Кристального посоха знатока указано, что "кристальные сферы поглощают волю своего владельца" — возможно, именно поэтому он обезумел. 6. Лориан, старший принц и Лотрик, младший принц Эти сучьи дети заставили меня бегать к ним не меньше двадцати раз. Я не могла победить их даже с фантомом (закроем глаза на то, что Орбек как фантом никуда не годится). И это при том, что сам по себе босс скучен — мувсет Лориана весьма прост, а все, на что способен Лотрик — это магия, от которой легко уклониться, и воскрешение, которое превращает вторую стадию в раздражающе самоповторение. Отвлекаясь от YOU DIED на экране, могу сказать, что принцы впечатляюще суггестивны. Достаточно странные ощущения вызывает битва с искалеченным Лорианом, в короне, закрывающей глаза, и, вероятно, немым. И Лотриком, который даже не защищается от атак игрока, а раз за разом воскрешает павшего брата. 5. Гигант Йорм При первом прохождении бой с Йормом не вызывал у меня ничего, кроме раздражения. Урон по нему, понимаете ли, почти не проходит, и бить его лучше всего особым клинком, который лежит перед его троном. Специальное оружие для специального юнита? Не слишком интересно. Но постойте-ка. Давайте прочитаем лор. Йорм стал Повелителем Пепла, чтобы защитить своих подданных. У него было два особых клинка, один из которых он отдал людям, которые в нем сомневались, а второй — своему другу, чтобы тот, если Йорм забудет о своем долге, убил его. Итак, эти два клинка, которыми можно легко победить Йорма, он отдал добровольно. Игрок находит Йорма уже обезумевшим. Его родина опустошена, и клинок, когда-то отданный им своим подданным, лежит у его трона. Как он там оказался? И почему Йорм не уничтожил или не спрятал его? 4. Оцейрос, снедаемый король Оцейрос разговорчив и безумен, и если второе встречается в DS постоянно, то первое — почти никогда. Оцейрос держит в руках невидимого ребенка, Оцелотта. Во второй стадии он, впав в ярость, швыряет его на землю. Бытовало мнение, что ребенок в его руках обладает способностью драконов становиться невидимым. Затем в игровых файлах была найдена модель ребенка-полого — вероятнее всего, именно Оцелотта — которую разработчики вырезали из соображений цензуры. Вики подсказывает, что "в файлах игры можно обнаружить вырезанную аудиодорожку из битвы с боссом; она включает в себя не только плач и смех младенца, но затем следует ряд звуков, похожих на дробление и раздавливание чего-то. ... Таким образом, можно предположить, что в первоначальной версии игры у Оцейроса в руках действительно был младенец, а бой включал в себя гибель Оцелотта — при переходе от первой фазы ко второй слепой Оцейрос роняет дитя и сам раздавливает его посохом". 3. Олдрик, пожиратель богов А вот и первый за всю игру босс, на котором у меня дрожали руки. Пиромантией он пробивается на ура, однако я его магией пробивалась еще лучше. Чтобы не соврать, укажу цифру примерно в десять попыток. Видео Ставлю его так высоко в рейтинге за действительно сложный бой и за дизайн: на меня произвело впечатление открытие, что Олдрик на самом деле представляет собой черную жижу. Его "верхушка" — это наполовину съеденный Гвиндолин, которого он использует как оружие. ...а еще за странное описание души, где впервые за весь Dark Souls упоминается что-то кроме пламени — море. "Однажды Олдрик размышлял о затухающем пламени, и тогда ему явилось видение о новой эре глубокого моря. Он знал, что путь будет нелегким, но был бесстрашен. Ему предстояло пожирать самих богов". 2. Танцовщица Холодной долины Проще показать Как мы видим, этот бой может претендовать на звание самых красивых в игре. У Танцовщицы, возможно, лучший в визуальном плане мувсет. Один из лучших саунтдреков. Она сильная, быстрая, ее движения до того плавные, что мне бывало сложно отследить переход от одного к другому. Каким-то образом она, двигаясь медленно, будто под водой, очень быстро оказывалась рядом. Некогда она была рыцарем Иритилла, пока Саливан не сделал ее легионером и не отправил охранять вход в замок Лотрика. В Иритилле можно увидеть призраки двух рыцарей — возможно, ее и Вордта до того, как кольца Саливана свели их с ума и превратили в деформированных чудовищ. Иии это второй босс, на котором попытке к седьмой у меня начали дрожать руки. 1. Хранители бездны Легион нежити Фаррона, Хранители Бездны, острые шляпки обладатели самого пронзительного лора за всю игру. Писать о них, не повторяясь, тяжело. Некогда Легион боролся с порождениями Бездны. В своем стремлении они способны были вырезать целые королевства, заподозрив в нем заражение Бездной. Из описания их брони можно узнать, что "остроконечный стальной шлем был отличительным знаком Легиона, от которого бежали, как от дурного предзнаменования". Игрок сталкивается с остатками Легиона — обезумевшими Хранителями, которые сами в конце концов оказались поражены Бездной и утратили все, кроме желания и умения сражаться. В бою с игроком они нападают не только на него, но и друг на друга. Это показывает и кат-сцена в начале битвы; еще только приближаясь к арене битвы, слышно звуки сражения. Погибнув, можно увидеть, как легионеры бегут за стену тумана — убивать тех, кто за ней. Если на бой с Танцовщицей приятно смотреть, то с Хранители приятно непосредственно сражаться — они быстры, техничны, ничем не защищаются и беспрерывно атакуют. Да и в целом... вы только посмотрите на них!

---

Забыл, кто я такой.
Задаюсь вопросом, как себя вести; это не значит, что раньше не задавался и мое поведение мне всегда нравилось. Я бывал яростен, напуган, раздражен, не знал меры. И все же это был я, это я пугался или злился, а теперь — кто?

Неслыханно: наблюдающее эго отвело взгляд в сторону. Склонило голову, улыбается так неловко. Бормочет: "Мне жаль".

Отчего-то ощущение, будто увижу их в последний раз. Скоро эта история закончится.

Эй.
Не грусти.

---

Мое время стоит на месте;
все заканчивается, конечно, и это тоже закончится. Но кажется, что это выйдет за пределы времени моей жизни — так нескоро это будет.

---

Мне никто не нравится, я раздражен, моя защита — это нападение. Но даже так, вот так, когда зол и резок, мал и слаб, и заточен, как кинжал — даже так смерть остается лучшим завершением всех дорог.

---

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Ты — часть моей истории. Не более.

---

мне было достаточно паршиво, когда я принял это решение. я ведь даже не сразу приступил к его выполнению — до этой недели прошло еще дней пятнадцать, в течение которых я успокаивался.
мне не было плохо эти дни. понимаешь?
мне стало лучше в тот самый момент, когда я решил пойти на это испытание. я и пошел-то на него только потому, что слово свое надо держать.

проблему это, однако, не решило (я-то все еще жив). мне следует каждый раз, когда станет паршиво, скрываться? угрожать себе смертью? как вышло, что состояние молчания и убегания от смерти помогло мне ощутить себя человеком больше, чем разговоры, чем секс, чем алкоголь, чем вообще что угодно.

сегодня вернулся и снова ничего не хочу, ничему не рад, у меня нет никаких шансов ни на что. какая разница, успел я сделать задуманное или нет? это ничего не доказывает.

нет шансов, нет шансов.
я так пуст.

---

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Идея игры, ставшей деспотичной; игра, которая втягивает в себя всё мышление, заменяя каждый возможный путь на один: проигрывание вариантов, бесконечная постановка информации и воображаемого на клеточки игрового поля.

---

— "Экзистенциальная психотерапия", Ирвин Ялом

---

— "История уродства", Эко

---

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра